А Вы как реагируете на хамство пожилых людей?

Мне мама говорила, что стариков надо уважать. Только никогда не объясняла, за что.

Как бы просто по умолчанию: дожил до седин — уже уважаемый. Выковыривать из себя эту установку приходилось долго, что никогда и никого не нужно уважать только за то, что он долго коптит воздух.

И никакая человеческая гниль не достойна уважения только потому, что пожила чуть больше.

И да, если гниль в человеке была, то к старости она только разрастается.

Моя знакомая работает в собесе. Говорит, нет более оборзевших людей, чем старики. Кошмарные, озлобленные, наглые, через одного позволяющие себе на «ты», они ничего не слышат и слышать не хотят, они готовы ругаться ещё только открывая рот, они подходят к тебе уже заведённые, уже заранее недовольные, они, похоже, и из дома выходят только для того, чтобы поругаться. И да, они считают, что ты — вот именно ты! — виновата в том, что у нас такие законы. И льют на твою голову — вёдрами.

До сих пор помню, приятель рассказывал, как работал в охране супермаркета. Знаете, кто ворует больше всего? Не молодежь и не наркоманы. Воруют старухи. И не думайте, что они воруют по картошке или луковичке, потому что им сложно. Старухи воруют нагло, с полным ощущением того, что им ничего не будет, будучи пойманными — ухмыляются и смеются чуть ли не в лицо.

Потому что да — действительно ни-че-го-не будет.

* * * * *

В автобусе было спрессовано.

Пять мест передо мной были заняты бабками: два двойных, и ещё одно справа. Схематически бабки сидели вот так — ::.

Я стояла возле среднего двойного, в одной руке — два больших и совершенно не лёгких пакета, другой рукой я ухватилась за поручень сиденья.

Помогало мало. Со всех сторон напирали так, что я ощущала, насколько крепок мой хребет.

Периодически я нависала над сидящей с края, на двойном сиденьи, бабкой, точнее, даже не над ней, а над этим просветом, между её грудью и передним сиденьем, и вовсе не по своей воле, и не потому, что мне была приятна эта близость.

Просто встать как-то по-другому не было вообще никаких вариантов, хоть я и старалась держаться прямо изо всех сил.

Бабке это явно мешало. Ну как мешало… Видимо, бабка совершенно забыла, что едет не в карете. А в переполненном автобусе модное словосочетание «личное пространство» напрочь лишено какого-либо смысла, и ограничивается, если тебе повезло, тем самым местом, где сидит твоя жопа.

И да, тем, кто стоит — намного, гораздо хуже.

Автобус принял на остановке новую порцию массы, я превратилась в сдавленный брикет, и поняла, что как минимум до следующей остановки вернуть себе стопроцентно вертикальное положение я уже никак не смогу. То есть, я бы и хотела, но… люди сверху всегда шире, чем снизу, и если даже ноги на полу стоят почти без просветов, то сверху не остается места нормально вздохнуть.

И конечно, я опять влезла за линию, которую бабка, видимо, мысленно очертила перед собой как неприкосновенную зону.

И в этот момент бабка молча, но крепко двинула меня локтем в живот. Специально, да.

А поскольку это нифига не помогло, поскольку отступать мне было совершенно некуда, и зажали меня крепко, бабка буквально через полсекунды двинула меня ещё раз, и ещё до того, как я успела опомниться.

Чтоб вы понимали, не просто попыталась подвинуть, а именно что долбанула, то есть, в эти удары локтем она вложила нехилую силу.

И я поняла, что бабка снова отводит локоть, но явно не для того, чтобы его опустить. Да, она приготовилась двинуть меня снова. Она явно решила отработать на мне серию.

Дальше уже была чистая реакция. Я отпустила поручень и успела схватить бабкин локоть.

-Что вы делаете?! — возмутилась я.

И вот тут-то и на-ча-лось.

Я понимаю, как это работает. Когда в одном месте собираются пять бабок, явно недовольных своей жизнью последние двадцать лет, они только и ждут повода.

Та, что сидела рядом с Бабкой-С-Локтем, возле окна, условно пусть будет Бабка-Оратор, вдруг открыла рот. И вступилась. Но не за меня, конечно. Из неё дристануло и полилось.

Мне сложно это пересказать дословно, но из её яростного спича выходило, что… блин, там было что-то про то, что я мало того, что давлю пожилого человека, так ещё и позволяю себе её за руки хватать…

Люди любят громких ораторов. Люди сами по себе трусоваты, но всегда готовы поддержать того, кто громче орёт. Бабки включились сразу. Причём все. Одновременно.

Даже та, пятая, что сидела с края спереди, повернулась и с размаху влетела в дискуссию, которая на протяжении буквально полуминуты перешла от общего «и не говорите, молодые-наглые», «да у них ни стыда, ни совести», до «да что она себе позволяет»…

Бабка-С-Локтем, при поддержке старушечьих масс, выставила две руки и принялась совершенно бесцеремонно утрамбовывать меня от себя и в толпу. За меня вступился какой-то мужичок, стоявший чуть сбоку и сзади, в которого, собственно, меня и вдавливали, ему моментально закрыли рот и он замолчал.

-Да вы чё, обалдели?! — снова возмутилась я, одной рукой удерживая свои баулы, а второй отпихивая от себя весьма сильные старушечьи лапы.

И вот дальше, собственно, и произошло.

Та, что сидела одна спереди, и которой это всё касалось вообще меньше всех, в процессе дискуссии с сзади сидящими бабками, видимо, расхрабрилась окончательно, решила, что просто принимать участие в обсуждении молодой и наглой — маловато будет, и… заявила, что меня стоит выкинуть из автобуса.

Это я не утрирую. Она отвернулась от бабок, повернулась в другую сторону, ко мне, подняла голову и сказала совершенно чётко, прям выплюнула: «да тебя вообще выкинуть отсюда надо!».

-Да закрой рот! — уже не выдержала я и рявкнула ей, отвлекаясь от трамбовавшей меня Бабки-С-Локтем.

Ну реально, сидишь где-то там сбоку — не подпё*дывай, только твоего мнения тут не спросили, и вообще ты тут ну никак не участвуешь.

Вы ж понимаете, бабок — тока тронь. То есть, тебя можно оскорбить, но если ты что-то скажешь в ответ, тебя можно оскорбить ещё больше.

-Чтооо?! — подкинулась она. — Ты мне рот затыкать будешь?! Ииишь, мррразь!

И выплюнула следующее, именно выплюнула, с протяжным «н»:

-Гннида!

Мразь и гнида. А вот так, запросто.

Она бы, конечно, говорила что-то ещё. Она, собственно, и остановилась-то на секунду только для того, чтобы набрать воздуха.

И я дала ей по лицу.

Не кулаком, а то рассыпется, а ладонью, влепила пощёчину.

Потому что ни одна старуха не должна думать, что можно кого-то вот так запросто назвать мразью и гнидой, и ей за это ничего не будет.

Что было дальше? Они все замолчали, резко, вмиг, и начали хватать воздух. Ударенная бабка схватилась за щёку, вжала голову в плечи и смотрела с явным страхом, Бабка-С-Локтем моментально убрала свои клешни, Бабка-Оратор возле окна открыла было рот, я повернулась и, глядя ей в глаза, спросила:

-Тебе?

И она заткнулась.

Впрочем, пауза была недолгой, потому что то, что началось дальше, я даже и пересказывать не стану.

Бабки, конечно, включились. И конечно, подключились остальные люди… Ведь я! Ударила!! Пожилого человека!!!

Слава богу, случилась остановка и не знаю как, но я вымелась из этого автобуса.

И я жалею, что не приложила её сильнее.

Потому что надо думать, что говоришь. И если ты не допёрла до этого в свои семьдесят, или сколько там тебе, то никогда не поздно научиться.

__________